Нарциссическое расстройство личности: симптомы, признаки, лечение

Нарциссическое расстройство личности – это свойство характера, которое выражается в чрезмерной самовлюбленности, а также завышенной самооценке. Больной с нарциссизмом возвышает себя на фоне остальных. В подавляющем большинстве случаев самовлюбленность и завышенная самооценка не соответствуют действительности.

До недавнего времени такого понятия, как НРЛ, вовсе не существовало. На сегодняшний день заболевание достигло колоссальных размеров. Всему виной – погрешности в воспитании, наличие психических расстройств, вседозволенность, влияние социальных сетей. Человек с сильно раздутым самомнением требует помощи специалиста.

Симптомы нарциссического расстройства личности

Человек с признаками нарциссического расстройства личности постоянно пребывает в состоянии эйфории от своего «выдуманного» и «надуманного величия». Заболевание проявляется в чрезмерном переживании собственной значимости в сочетании с повышенной потребностью во внимании.

Современный ритм жизни буквально подталкивает, а иногда и «провоцирует» активацию нарциссизма. Социальные сети создают идеальную площадку для демонстрации заболевания.

Завышенная самооценка и нарциссическое расстройство личности – два разных понятия. И прежде, чем мы перейдем к симптомам нарциссического расстройства личности, следует разобраться, в чем заключается разница между понятиями.

Люди с высокой самооценкой восхваляют себя из-за собственных успехов, достижений, а также опыте принятия со стороны близких. Люди с нарциссическим расстройством личности сфокусированы на себе и своих возможных достижениях из-за страха провала и неудач. Также следует отметить, что люди с завышенной самооценкой склонны к переживанию, сочувствию, они способны принять и помочь чужому горю.

Поставить диагноз может только специалист. Чтобы проявления нарциссизма было принято патологией, у человека должно быть выявлено минимум 5 симптомов, из возможных 9.

1. Фантазии о собственном успехе, проделанной работе, красоте, силе, восхитительности, достижениях.
2. Чувство важности. Человек переоценивает свою значимость в жизни близких, и даже посторонних людей. Ему кажется, что в его советах и помощь постоянно нуждаются.
3. Вера в собственную уникальность. Пациент с НРЛ уверен, что общаться он должен только с людьми из высшего общества.
4. Потребность в любви, восхвалении, восхищении. Если человеку будет недоставать внимания и восхищения, может наблюдаться апатия, депрессия и даже агрессивное поведение.
5. «Мне все должны». Нарцисс при общении с другими людьми всегда будет ждать от них либо восхваления, либо «благодарности» за то, что он удосужился поговорить/помочь/уделить внимание.
6. Эксплуатация окружающих. Нарцисс будет использовать окружающих для достижения своих целей. При этом, он не будет ощущать угрызения совести.
7. Отсутствие эмпатии, которое сопровождается нежеланием признавать чувства других людей.
8. Неприязнь к достижениям и успеху других людей. Проявление зависти, часто сопровождаются агрессией и даже бранью.
9. Демонстрация собственного величия. Высокомерное поведение.

Нарцисс постоянно будет жить в собственной иллюзии. Больной будет требовать от окружающих чрезмерного внимания, восхваления «выдуманных» успехов и качеств, которые не присущи его характеру.

На фоне протекания расстройства специалисты отмечают резкие перепады настроения, необоснованную агрессию, потерю аппетита, или напротив его повышение. Нарциссы редко доводят дело до конца, бросив его на полпути.

Развитие понятия нарциссизма

Зачатки различения между либидинозным и деструктивным нарциссизмом можно обнаружить в истории развития понятия нарциссизма. С самого начала в рассуждениях о клиническом нарциссизме контрапунктом проходили две темы. Одна — это нарциссизм как защита против неблагоприятных объектных отношений; другая — нарциссизм как проявление фундаментальной враждебности к объектным отношениям. Даже исходный миф о Нарциссе существует в двух вариантах: в одном дается солипсистское изложение, в другом — травматическое объяснение. В известном пересказе Овидия Нарцисс расплачивается за то, что считает недостойным своей любви всех, кроме себя самого; но Павсанию оказался известным другой вариант, в котором Нарцисс утратил сестру-близнеца и ошибочно принимает свое отражение в пруду за эту утраченную сестру.

Можно сделать полезное, однако неточное обобщение, что ход мысли Фрейда приводит нас к концепции либидинозного нарциссизма, тогда как идеи Абрахама, в действительности предшествовавшие фрейдовским, ведут к понятию деструктивного нарциссизма. Фрейд прояснил, что считает вторичный нарциссизм средством сохранения или восстановления любви, когда объектная любовь кажется невозможной, тогда как Абрахам делал акцент на враждебности к объектам переноса в нарциссических расстройствах. Фрейд описывал себялюбие как заместитель материнской любви (mother-love) в нарциссических характерах; Абрахам же считал, что зависть содействует нарциссизму и задерживает объектную любовь.

С самого начала Абрахам связывал поглощенность собой с «негативизмом». «Негативизм dementia praecox (шизофрении) — самая полная противоположность переносу», — писал он в первой психоаналитической статье, посвященной данной теме (Abraham, 1908, p. 71). Впервые Абрахам отметил это в письме Фрейду, личная встреча с которым ему еще только предстояла. Абрахам предположил, что, в отличие от истерии, «dementia praecox разрушает способность человека к сексуальному переносу, т. е. к объектной любви» (Abraham, 1908, p. 69). Термин «нарциссизм» в то время еще не был запущен в обиход, и Абрахам говорил об аутоэротизме. Он полагал, что больной шизофренией отворачивается от всех объектов любви, вместо этого возвращаясь к аутоэротизму. Фрейда это безусловно впечатлило и убедило в справедливости теории Абрахама.

Фрейд перенял и развил термин нарциссизм у Пауля Накке и Хэвелока Эллиса, которые использовали его, чтобы описать человека, трактующего свое тело как сексуальный объект. Собственная разработка Фрейдом понятия нарциссизма началась со сноски, добавленной им в 1910-м году к «Трем очеркам по теории сексуальности» (Freud, 1905d) и описывающей нарциссические объектные отношения. Рассуждая о гомосексуалах-мужчинах, Фрейд писал:

«в раннем детстве [они] пережили кратковременную, но очень интенсивную фиксацию на женщине (как правило, своей матери), по преодолении которой они отождествляют себя с женщиной и избирают самих себя в качестве своего сексуального объекта. То есть исходя из нарциссизма, они ищут молодых мужчин, похожих на них самих, которых могли бы любить, как их самих любила мать» (Freud, 1905d, pp. 144–145 fn.).

В статье «О нарциссизме», датируемой 1914-м годом (1914c), Фрейд далее развивает мысль об этом стремлении к идеалу любви матери и младенца. Обычно влюбленность, по его мнению, истощает Эго в пользу объекта, чья взаимная любовь — единственное средство исцелить эту геморрагию либидо. Те несчастные, чья любовь безответна, лишаются не только любви другого, но и самолюбия, и потому страдают от боли и утраты самоуважения. Однако вторичный нарциссизм, согласно Фрейду, возникает только когда существует некоторое препятствие осуществлению объектной любви по внутренним причинам. Он писал:

«удовлетворение любви невозможно, и обогащение Эго вновь может быть обеспечено только путем отвода либидо от объектов. Возврат объектного либидо к Эго и его превращение в нарциссизм представляет как бы снова счастливую любовь; с другой стороны, справедливо также, что настоящая счастливая любовь отвечает изначальному состоянию, в котором объектное либидо и Эго-либидо неразличимы» (Freud, 1914c, pp. 99–100).

Внезапно в этом последнем предложении Фрейд дает нам понять, что состоявшийся либидинозный нарциссист влюблен в себя точно так же, как кто-то может быть «влюблен» в другого человека. Но действительно ли это другой человек, если «счастливая любовь отвечает изначальному состоянию, в котором объектное либидо и Эго-либидо неразличимы»? Здесь Фрейд предполагает, что эта «изначальная» — «счастливая любовь» — это по сути нарциссическая объектная любовь, независимо от того, разворачивается она с другим человеком во внешнем мире или же оказывается любовной связью с самостью в мире внутреннем. В обеих ситуациях, будь то объект внешний или внутренний, позитивное отношение обусловливается устранением различия.

Если это действительно так, «нарциссическое состояние» — это не просто отход от внешних объектов к объекту внутреннему. Это особый тип внутреннего объектного отношения, в котором отдельное существование и собственные качества внутреннего объекта отрицаются, и путем проективной идентификации создается внутреннее нарциссическое отношение. Это звучит как описание идеального отношения между самостью и Эго-идеалом, заместившего отношение между Эго и Супер-Эго: внутренние души-близнецы, объединенные нарциссической любовью, из-за которой может оказаться избыточной потребность Эго в той любви Супер-Эго, которую Фрейд считал необходимым условием жизни. Не является ли нарциссическое состояние уклонением от Супер-Эго? Не служат ли нарциссические объектные отношения альтернативой стремлению к любви Супер-Эго? И в этом случае — не побуждает ли к ним страх перед враждебным Супер-Эго или зависть к мощному, безупречному Супер-Эго? В справедливости этого предположения меня убедил ряд случаев, один из которых я опишу в этой главе ниже.

Последовав за рассуждениями Абрахама о нарциссизме, мы обнаружим, что исследуем тему, которая достигнет своего логического завершения в концепции деструктивного нарциссизма Розенфельда. В своей статье 1908-го года Абрахам связывает отход от объектной любви к аутоэротизму при dementia praecox с негативизмом пациентов. При следующем подходе к данной теме он высказывает предположение, что чрезмерное самоуважение некоторых пациентов сопровождается презрением и враждебностью к их любовным объектам. В своей статье о преждевременной эякуляции (Abraham, 1917) Абрахам описывает нарциссизм как источник сексуального сопротивления: «их объектная любовь очень несовершенна. Истинный их любовный объект — они сами. В соответствии с мнением Фрейда, мы обнаруживаем /…/ особенно высокую и аномально эмоциональную оценку пениса». Абрахам идет дальше и связывает этот фаллический нарциссизм с враждебным презрением к женщинам: «он мстит каждой женщине за разочарования любви, которым его в детстве подвергла мать» (ibid., p. 297). В своей работе, посвященной психогенезу меланхолии, он описывает клинический нарциссизм, существующий как в позитивной, так и в негативной форме: позитивной, когда он проявлен как восхищение собой, и негативной, когда он проявляет себя как самоочернение (Abraham, 1924).

Через два года после того, как он дал описание фаллического нарциссизма, Абрахам пишет первую статью, в которой нарциссическое расстройство описывается как понятие, обладающее психоаналитическим смыслом и подтверждаемое клинической практикой (Abraham, 1919). В этой статье он обсуждает небольшую группу пациентов, которые не способны соблюдать правила психоаналитического метода, хотя кажется, что им это удается, и о (Abraham, 1919, pp. 304–305).

Эта статья Абрахама 1919-го года стала стартовой точкой для первой большой статьи Розенфельда о нарциссических расстройствах (Rosenfeld, 1964). Также она повлияла на две важные работы, опубликованные в 1936-м году и связывающие абрахамовское описание нарциссического расстройства характера с негативной терапевтической реакцией. Одна из них принадлежала Джоан Ривьер, а другая — Карен Хорни. Статья Ривьер (Riviere, 1936) привносит в прежнее понимание негативных реакций в анализе новую теорию депрессивной позиции и маниакальной зашиты, предложенную Кляйн, и добавляет к ней авторскую концепцию «защитных организаций». Хорни (Horney, 1936) подчеркивает компульсивное соперничество таких пациентов с аналитиком, а также их требование безоговорочной любви. Эта любовь им необходима, чтобы устоять против двойной тревоги: тревоги, связанной с осознанием и выражением их собственной враждебности, а также тревоги, связанной с возмездием извне.

Розенфельд подхватил и развил данное Хорни описание реакции пациента на работу аналитика и концепцию защитных организаций, выдвинутую Ривьер (Riviere, 1936). Он разработал собственную теорию «нарциссической организации» в личности, которая противопоставлена истинным объектным отношениям и добивается преданности пациента путем соблазнения, контроля и тирании.

Розенфельд полагал, что важно различать нарциссические состояния, в которых преобладают либидинозные аспекты, и те, в которых преобладают деструктивные аспекты нарциссизма. Хотя в первом, либидинозном случае, когда нарциссическая система убеждений получает повреждение, действительно вспыхивают зависть, негодование и месть, анализ улучшает понимание и ослабляет негативизм. Однако при преимущественно деструктивном нарциссизме зависть отличается большей силой и меньше признается, и возникает непреодолимое желание разрушить аналитика или самость. В этом, деструктивном случае, как замечает Розенфельд, «смерть идеализируется как решение всех проблем» (Rosenfeld, 1987, pp. 106–107).

Ханна Сигал отмечает, что расходится с Розенфельдом в вопросе о различении деструктивного и либидинозного нарциссизма: по ее мнению, существует только деструктивный нарциссизм. Однако при этом она ограничивает охват термина «нарциссизм» той силой в нарциссических организациях, которая фундаментально враждебна объектным отношениям: «при нарциссизме животворные (life-giving) отношения и здоровое себялюбие подвергаются равному нападению, — пишет она. — Зависть и нарциссизм подобны двум сторонам одной медали» (Segal, 1997, pp. 75, 85). Любовь к самости — и, косвенно, фрейдовское описание «счастливой любви» нарциссических отношений — Сигал относит к категории инстинктов жизни, которые считает в их основе объектно-любовными, а не нарциссическими. В рамках ее определения нарциссизма как силы, направленной против объектных отношений в личности, — я совершенно согласен с Сигал. Но если говорить о нарциссических расстройствах — я полагаю, что они включают в себя целый ряд феноменов — и деструктивных, и либидинозных, и защитных.

Джон Стайнер охватывает их своим более широким понятием «патологические организации»: по его мнению, защиты в них объединены с деструктивными и либидинозными нарциссическими силами (Steiner, 1987). Понимая, что нарциссическими системами с неизбежностью движут смешанные мотивы, он не считает нужным разделять их (личное общение с Дж. Стайнером). Тем не менее, на мой взгляд, каков бы ни был и как бы ни варьировался набор мотивов, в каждый конкретный момент главный мотив либо либидинозный/защитный, либо враждебный/деструктивный. Образование нарциссических объектных отношений может мотивироваться желанием сохранить способность к любви, придавая объекту любви подобие самости, или же оно может быть направлено на аннигиляцию объекта как представителя инаковости. Агрессия может порождаться либо преимущественно защитным, либо преимущественно деструктивным нарциссизмом. Но есть различие между борьбой за удержание любви и необузданным насилием враждебности к объектам. В общественной сфере война может быть защитной, и патриотическая агрессия может оказаться неправильно направленной любовью, но геноцид — никогда: он вызван желанием аннигилировать инаковость, исходящим от импульса ксеноцида.

Чтобы проиллюстрировать свое понимание этого разграничения, я вкратце опишу двух пациенток. Первую я бы назвал страдающей от преимущественно деструктивного нарциссического расстройства, вторую — от преимущественно либидинозного нарциссического расстройства. Общее у них — это порождение посредством проективной идентификации нарциссических отношений с Эго-идеалом в целях избегания отношений с деструктивным, родительским Супер-Эго. При этом в первом случае деструктивность переводится в отношение между близнецами, которое затем становится смертоносным альянсом; с другой стороны, во втором случае деструктивность становится психическим убежищем, где во взаимопонимании ищется изначальная «счастливая любовь».

Признаки нарциссического расстройства личности

По наблюдениям психиатров и психологов НРЛ встречается одинаково часто у представителей сильного и слабого пола в возрасте 16-40 лет. Часто, родители путают нарциссизм с завышенным мнением о своих талантах.

В наше время нарциссизмом в той или иной степени болеют много людей. Как было отмечено выше, виной всему являются социальные сети. Развиваться нарциссизм может и на фоне психической травмы полученной в юном возрасте и психических расстройств.

Уже точно известно, что нарциссизм – это заболевание, которое можно охарактеризовать в исключительной самовлюбленности и уникальности. В связи с этим больной ожидает к себе особого отношения, ведь по его собственным убеждением он превосходит окружающих.

Признаки нарциссизма:

1. Создание «картинки-обманки». Нарцисс создает себе в голове картину другого человека – как внешне, так и внутренне. Человек старается выглядеть умнее, развитие и красивее на фоне остальных. В социальных сетях нарцисс выставляет только лучшие фото. При чем, он не редактирует и не обрабатывает изображения, считая себя человеком с идеальной внешностью. Нарцисс одержим одним желанием – удивить окружающих, показав свою идеальную жизнь.
2. Напыщенность. Поведение короля – именно так можно охарактеризовать манеру общения человека с повадками нарцисса. Он пытается выделиться любыми способами: одежда, речь, манера общения.
3. Унижение других людей. В моменты плохого настроения или упадка сил, нарцисс испытывает чувство неудовлетворенности. На этом фоне возникает желание унизить другого человека. Агрессия наступает и тогда, когда человек с нарциссическим расстройством личности встречает человека лучшего (по его собственным убеждениям). Если кто-то лучше нарцисса, он испытывает сильные и мучительные эмоции, впоследствии перерастающие в агрессию.
4. Боязнь проявления эмоций. Естественно, боязнь проявления эмоций присуща не только нарциссам, но и людям, которые не уверены в себе. Слезы, чувство жалости, проявления нежных чувств – это не про нарциссов. Внутренне, они понимают свою слабость, поэтому боятся проявить свои эмоции на показ.
5. Неумение слушать. Умение слушать предполагает участие в диалоге, сочувствие, эмпатию. Но у нарциссов эти чувства отсутствуют. Им тяжело долго концентрировать внимание. Они перебивают других. Иногда, даже в очень резкой форме.
6. Преувеличение собственных достижений. Любая прочитанная книга будет сопровождаться переоценкой труда. Впрочем, как и любое, самое незначительное действие и труд.
7. Обвинение других. Самокритика больным с нарциссическим расстройством личности не свойственна. Любые неудачи будут сопровождаться обвинениями в сторону близких, друзей и обычных знакомых.
8. Одержимость властью и успехом. Успех для нарциссов – исключительно внешний лоск. Они не проводят работы над собой, внутренними качествами, и как было отмечено выше, редко доводят дело до логичного финала. Власть для них – это всего лишь самоцель, а не результат долгой работы над собой.

Некоторые признаки нарциссического расстройства личности в той или иной степени присущи и обычному человеку. Для постановки диагноза следует посетить кабинет специалиста.

Г-жа Л.: самость–близнец против старухи

Я хотел бы привести короткий пример из супервизии анализа г-жи Л., нарциссической пациентки. Доктор А. особенно жаждала этой супервизии, поскольку, хотя анализ только начался, она уже чувствовала значительные затруднения. Доктор А. — добросовестный и умелый аналитик с опытом анализирования нарушенных и трудных пациентов; она не могла понять своей неспособности установить и поддерживать аналитический сеттинг с этой пациенткой.

Доктор А. описала ряд нехарактерных для нее промашек, в результате которых она призналась пациентке в том, в чем не собиралась признаваться, о чем немедленно пожалела. Поэтому она почувствовала, что анализ вышел из-под ее контроля. Г-жа Л., привлекательная молодая женщина, обратилась к аналитику после расстроившего ее окончания отношений с одним мужчиной. В ее истории также были подростковые нарушения и эпизоды анорексии. Она покинула город, в котором жила со своим бывшим мужчиной, и возвратилась в другой, где со своей второй женой жил ее богатый отец и где ей предстояло проходить анализ. Все было оговорено, но когда в день ее отбытия пришли рабочие, чтобы устроить переезд, она отказалась от их услуг и пропустила свой самолет.

Прибыв в свой новый дом и организовав начало анализа, она пропустила первый сеанс. Она позвонила и объяснила, что потеряла номер кабинета аналитика. Доктор А., ощущая необходимость установить свою аналитическую позицию и метод работы с самого начала, «твердо решила» обсудить вопрос оплаты за пропущенный сеанс. Тревожным сигналом для аналитика стала необъяснимая утрата «твердой решимости» и некоторые другие моменты. Когда г-жа Л., которая в конце месяца должна была оплатить пропущенный сеанс чеком, не сделала этого, доктор А., к своей досаде, не смогла привлечь к этому внимание. Вслед за этим сеансом пациентка, по любым критериям очень обеспеченная, позвонила доктору А., чтобы сказать, что не сможет продолжать анализ, поскольку не в состоянии себе это позволить. Доктор А. предложила пациентке прийти на следующий сеанс вовремя, и они смогут обсудить этот вопрос. Пациентка согласилась, а затем на сеансе доктор А., к своему ужасу и отчаянию, обнаружила, что втянута в дальнейшую бесплодную беседу с пациенткой. На следующий сеанс пациентка пришла на двадцать минут раньше, что внесло некоторый беспорядок в процесс.

В ходе этого сеанса г-жа Л. лежала на кушетке беспокойно, постоянно елозила и несколько раз вставала то за сладостями, то за салфетками. Однако больше всего аналитика обеспокоило ее собственное поведение. На этом сеансе она удивила себя тем, что согласилась уменьшить оплату для этой пациентки. Ощущение, что ее контрперенос вышел из-под контроля, еще более усилилось, когда вместо того, чтобы рассмотреть эту проблему в самоанализе, готовясь к следующему сеансу, она нечаянно затянула текущий сеанс — что с ней происходило редко. Тем не менее, именно на этом сеансе пациентка рассказала сон, который пролил некоторый свет на эти события.

«Очень странный сон я видела, — сказала г-жа Л. — Я находилась в доме — этом странном доме — в каждой серии снов я вижу повторяющиеся сны о новом доме. Этот был новым — но ощущения (sensory experience) подсказывают мне, что я была здесь сотню лет назад. Рядом со мной другой человек, который был моим любовником — или сестрой — или братом, не уверена, какого пола был этот человек. Я же не была ни мужчиной, ни женщиной — или была и мужчиной, и женщиной. Я защищала этого другого человека — мы жили вместе со старой дамой — мы сговорились убить ее. В этом как-то участвовали лестницы и нечто написанное, что-то вроде письма. По-видимому, мы дали ей письмо так, чтобы она этого не видела, что и привело к ее смерти. Ради себя самих нам нужно было это сделать. Но через шесть-семь лет нас арестовали. Я знаю, что это я была во сне — обычно я не лгу (она лжет все время, добавила аналитик) — я помню, как подумала, что это первый раз — они не разоблачат меня, они не обнаружат, что мы совершили убийство. Если бы она, старуха, знала, она бы мстила. Она была эдакой злобной старухой — губительной силой. Это было убийство не по злому умыслу, но вопросом жизни и смерти для меня. Причиной была эта внутренняя борьба. Я ощущала во рту такой вкус, как от огромного куска жевательной резинки — это был каннибализм — как жевание безвкусного мяса».

«Когда я проснулась этим утром, меня тошнило, — продолжила пациентка. — Наконец меня вырвало». Сама пациентка узнала в злобной старухе свою мать.

Несомненно, в этом сне много чего сгущено, и соблазнительно исследовать такие темы, как каннибализм и оральный садизм. Но полагаю, что лучше всего использовать этот сон для объяснения того, что на самом деле происходило в анализе и какой свет это могло пролить на проблему повторяющихся разыгрываний (enactments). Я предложил считать, что доктор А. во сне представлена и как «душа–близнец/любовник», и как злобная старуха, — тогда последние события обретают смысл. Бессознательная контрпереносная идентификация доктора А. с пациенткой представлена во сне «душой–близнецом» пациентки. Тогда заговор душ–близнецов с целью убийства «злобной старой дамы» можно рассматривать как бессознательный сговор между пациенткой и аналитиком с целью уничтожить профессиональную самость доктора А. Уже произошло несколько малых убийств, которые для душ–близнецов выглядели оправданными, поскольку те верили, что находятся под угрозой того, что их накормят отравленным мясом посредством загадочных практик психоанализа.

Аналитик восстановила свою привычную аналитическую позицию и утрачивала ее лишь время от времени, когда пациентка драматическим образом вносила в анализ какие-нибудь неожиданные осложнения. Возникла стереотипная модель, в которой за движением вперед следовали негативные терапевтические реакции. По мере продвижения анализа стал более очевидным полный масштаб нарушений пациентки. У нее были проблемы с наркотиками, а эпизоды булимии и рвоты повторялись уже давно. Раскрывающаяся история и перенос пациентки указывали на ее бисексуальность. В частности, наблюдались периоды осцилляции между гомосексуальным эротическим переносом и негативным, параноидным переносом.

Я хотел бы подчеркнуть свою точку зрения — что нарциссические объектные отношения, выработанные этой пациенткой, отношения «души–близнеца», были сговором, образованным для противостояния смертоносному Супер-Эго, представленному «старухой». Однако деструктивность перешла в нарциссические отношения. Назначение либидинозной связи, выраженной в эротическом переносе, заключалось в создании альянса, целью которого было убийство. Сон, приснившийся пациентке через полтора года после описываемых событий, пролил больше света на эту комплексную нарциссическую организацию.

Г-жа Л. кормит ребенка с ложечки — ее мать находится в комнате — г-жа Л. не уверена в том, чей это ребенок. В ходе кормления ложка становится вилкой, которая отрывает куски кожи от губ ребенка, а он затем эти куски поедал. Пациентка обращается к матери за помощью. Мать говорит: «делай вот как», — и отрывает больший кусок ото рта ребенка, приговаривая при этом: «вот что он ест».

Г-жа Л. возражает, что должен быть другой способ, чтобы ребенок не ел сам себя. Губы ребенка очень красные и крепко стиснуты, по виду они напоминают гениталии. Затем пациентка понимает, что это не ее мать, а Х, ее бывшая любовница, и они не кормят ребенка, а занимаются сексом.

«В настоящей жизни, — отметила пациентка, — у меня были гомосексуальные сексуальные отношения с Х». «У Х, — продолжала она, — было идеальное тело, я его обожала. Когда я говорю “идеальное”, вот что я имею в виду: мой отец, по моему представлению, хотел бы, чтобы у женщины было именно такое тело».

«Мы были вместе в колледже, — добавила г-жа Л. — Мне это напомнило, что в то время у меня часто повторялась одна мастурбационная фантазия: будто я наблюдаю за мужчиной в ботинках с обитыми сталью носками, который бьет ногами в гениталии женщины, пока у нее не отваливается клитор».

«Когда я была маленькой, то думала, что женщина беременеет оттого, что проглатывает что-то большое и круглое».

«Еда попадает в нас хорошей, а выходит — дерьмом. Я видела другой сон, — сказала она, — в котором дерьмо покрывало все, за дерьмом не было ничего видно; невозможно было никуда пробраться, все было покрыто дерьмом».

Попадающее внутрь может быть хорошим, но когда оно вновь появляется снаружи, — это дерьмо, покрывающее все вокруг. Более удачного описания тому, как аналитик переживала сеансы, я не могу вообразить. Вновь и вновь я усматриваю здесь модель, в которой сеанс начинается ясно и понятно, что приводит к прямолинейным интерпретациям и позитивному отклику пациентки. Затем все это теряется в неразберихе обескураживающей и спутанной информации от пациентки.

У этого анализа и сна — много аспектов. Но сейчас я бы хотел сосредоточиться на сексуальных отношениях пациентки с ее идеальным Эго, представленным Х, которая была сконструирована из собственного Эго-идеала пациентки, — то есть женщиной с точно таким телом, которого хотел бы ее отец. Так Х узурпирует место матери в первичной сцене, а пациентка занимает место отца с Х. Таким образом выстраивается и разыгрывается идиллическая, иллюзорная, основанная на нарциссизме гомосексуальная первичная сцена. Однако это связано со всплывшей в памяти садистической мастурбационной фантазией о сношении, которая похожа на сцену кормления ребенка во сне такой же заменой удовлетворения изувечиванием. Так что в данном случае мнимо защитный уход от устрашающих отношений со смертоносной кормящей фигурой в аутоэротическую генитальную фантазию влечет за собой те же деструктивные элементы. Каннибальская грудь-вилка, которая кормит ребенка им же самим, становится обитым сталью пенисом, который кастрирует женские гениталии.

Лечение нарциссического расстройства личности

Люди с нарциссическим расстройством личности в подавляющем большинстве случаев отрицают необходимость лечения. И в том случае, когда они удовлетворены жизнью: продвижение по карьерной лестнице, удовлетворение собственных амбиций, восхищение со стороны окружающих – они действительно чувствуют себя великолепно.

Процесс лечения нарциссического расстройства личности никогда не стоит форсировать. Принудительное лечение может только усугубить состояние пациента. В этом случае нужен особый индивидуальный подход. Никакого самостоятельного лечения в домашних условиях. С нарциссами должны тесно контактировать квалифицированные специалисты.

На сегодняшний день основной метод лечения нарциссического расстройства личности – это психотерапия. Терапевт преследует в данном случае единую цель – доносить к сведению пациента, что людей необходимо принимать такими, какими они есть.

Лечение нарциссического расстройства личности – индивидуально. При выборе методов лечения следует учитывать:

1. Общее физическое и психическое состояние пациента.
2. Желание идти на контакт.
3. Возраст пациента.
4. Социальный статус.
5. Наличие психических расстройств.

Одним из самых успешных и прогрессивных методов лечения заболевания является психоаналитический подход. Психоаналитический подход позволяет выявить патологические паттерны в юном возрасте.

***

Я считаю, что у обеих пациенток были катастрофические отношения Эго (ego-relationships), — но с некоторым различием. У г-жи Л., первой пациентки, фигурой Супер-Эго была смертоносная женщина; у г-жи Д. это место обычно занимал внутренний родитель, кажущийся пустотой — не просто отсутствием, но отрицающим присутствием (negating presence). От отношения с Супер-Эго они обе уклонялись путем образования привязанности к Эго-идеалу, — что создавало нарциссическую организацию. Это реализовывалось внешним образом в отношениях с идеализированным двойником. У первой пациентки при этом возникали перверсивные, садомазохистские отношения; у второй авторитетность суждений Супер-Эго инвестировалась в нарциссический объект, чье одобрение таким образом становилось вопросом жизни и смерти. Я думаю, что нарциссические объектные отношения в первом случае приводили к чему-то наподобие печально известной пары Бонни и Клайд, а во втором — к подобию пары Ромео и Джульета. Смерть таится в обоих сценариях, но в одном партнерство основывается на общей любви к убийству, а в другом — смерть предпочитают жизни без любви другого.

Предыстории обеих пациенток похожи. У обеих родители развелись; у обеих матери затруднялись выполнять материнскую функцию; у обеих были успешные отцы, отличающиеся беспощадным эгоцентризмом. Однако эти неблагоприятные родительские черты были гораздо более выражены у родителей пациентки с преимущественно либидинозным расстройством, г-жи Д. Ее собственные нарушения были значительно меньше и менее нарциссичны, чем у каждого из ее родителей. Нарушения г-жи Л., страдавшей от преимущественно деструктивного нарциссического расстройства, наоборот, были существенно сильнее, чем у каждого из ее родителей. В ее случае можно отметить усугубление ситуации в следующем поколении, а в случае г-жи Д., наоборот — улучшение ситуации.

Как лечить нарциссическое расстройство личности:

1. Поведенческая и когнитивная психотерапия.
2. Групповые занятия с родственниками.
3. Медикаментозная терапия.

Проблема усугубляется, если на фоне уже существующего заболевания проявляются симптомы затяжной депрессии, фобий и панических атак. В данном случае следует говорить не только о психотерапии, но и поддержке организма медикаментозными препаратами, которые назначаются после обследования.

Достаточно часто пациентам приписывают алимемазиновые нейролептики. Последние, оказывают многогранное воздействие на организм пациента. К основным свойствам препарата относят мягкое успокаивающее действие, которое сопровождается уменьшением реакции на внешние раздражители. Алимемазиновые нейролептики уменьшают чувство страха, паники, подавляют признаки агрессии, и даже галлюцинаций.

Важно отметить, что после курса приема современных нейролептиков у пациентов нет привыкания. Они очень мягко воздействуют на организм человека, практически не вызывая побочных эффектов.

Прием антидепрессантов, нейролептиков, а также фитотерапии может облегчить состояние нарцисса, однако следует понимать, что важная доля эффективности лечения напрямую зависит от занятия с психологом, и наблюдением психиатра.

Чтобы сдвинуть нарциссизм «с места», необходимо только одно – желание человека признать, что ему необходима помощь специалиста. В клинике «Спасение» все услуги оказываются на анонимной основе. Это означает, что после лечения, репутация пациента останется «чистой».

Специалисты уверены, что НРЛ берет свое начало еще с детства. Нарциссизм присущ каждому ребенку в здравой, заточенной форме. Коррекция нарциссизма не всегда поддается лечению. На восстановление нормального поведения в некоторых случаях может уйти не один месяц.

Психологи и психиатры советуют с ранних лет заниматься профилактической работой. Ребенок ни в коем случае не должен страдать от дефицита любви и внимания, но и не стоит позволять малышу манипулировать вами.

Профилактические работы по устранению проявлений НРЛ в первую очередь направлены на развитие эмпатии, а также формирования высокой и «здоровой» самооценки. Профилактические работы могут проводиться в игровой форме, начиная уже с 3 лет.

Симптомы ПРЛ

Первые признаки расстройства появляются обычно в юношеском возрасте, с годами статистика заболеваний снижается и почти у 50% пациентов состояние улучшается в течение десяти лет после появления первых симптомов. Случаев заболеваний среди женщин почти втрое больше, чем среди лиц мужского пола.

Краеугольный камень заболевания – нестабильное эмоциональное состояние, толчком к которому послужила чрезмерная реакция на внешние события, и торможение возврата к прежнему эмоциональному состоянию. Подверженность таким импульсивным переходам наблюдается у тех, кто склонен к резким сменам оценивания людей, от идеализирования к разочарованию. У пациентов с таким расстройством крайне интенсивна чувствительность, их может переполнять любовь, радость, они могут испытывают небывалый подъем, но в то же время их обуревают и негативные эмоции: гнев и тревожность, страх и вина. Интенсивность эмоций настолько велика, что происходит подмена реакций: пациенты сильно скорбят вместо обычной грусти, ощущают позор и принижение своего достоинства вместо неловкости, паникуют вместо небольшого волнения, доходят до умоисступления вместо негодования.

При пограничном расстройстве высок порог чувствительности к неудачному развитию событий, к получению отказа. Пытаясь избежать сильных негативных эмоций, люди, страдающие ПРЛ, наносят себе телесные повреждения, скрывают чувства. Невозможность контролировать свои реакции иногда приводит к суициду. Несмотря на кратковременные ощущения подъема и легкого веселья, наиболее интенсивно у больного проявляются гнев и удрученность, ярость и потерянность, сменяющие друг друга тревожные и депрессивные настроения.

Импульсивное поведение

(злоупотребление алкоголем и/или психотропными веществами, чрезмерное поглощение пищи или нарушение режима питания, неконтролируемые траты денег, беспорядочные сексуальные связи, опасное вождение автомобиля, резкое увольнение, внезапное завершение отношений) отражает импульсивные эмоции – так человек стремится как можно скорее избавиться от сильнейшей душевной боли и от проблем, ее вызывающих. Но через какое-то время приходит боль от раскаяния, ощущение вины за свой поступок и, как ответ, стремление к новому импульсивному акту, чтобы облегчить новую боль. С течением времени такое поведение в некоторых случаях становится автоматической реакцией на боль от негативной эмоции.

Нанесение телесных повреждений (селфхарм)
– один из основных симптомов пограничного расстройства, оно присутствует в 80% случаях заболевания. Наиболее часто на тело наносятся порезы. Также фигурируют укусы, разной степени ожоги, нанесение синяков, битье головой. Стоит заметить, что до 70% пациентов наносят себе физический вред без цели совершить самоубийство. Самоповреждение здесь выступает скорее как способ наказать себя либо отвлечься от боли, вызванной негативной эмоцией. Это попытка вызвать обычные чувства в ситуации ухода от социальной реализации и может быть выражением гнева или злобы на тяжкие жизненные обстоятельства.

Риск самоубийства при ПРЛ составляет до 10%.

Есть доказанные данные, что мужчины подвержены большему (вдвое выше) риску покончить с собой, нежели женщины. Суицидальные наклонности и попытки самоубийства у пациентов с пограничным расстройством могут свидетельствовать об их убеждении, что таким образом они облегчат жизнь другим, что всем станет только лучше. Такие пациенты особенно чувствительны к тому, как к ним относятся люди: они чрезмерно рады и благодарны за хорошее к ним отношение и, наоборот, чересчур печальны или злятся, когда их обижают или подвергают критике. Диапазон чувств обширен и смена их происходит очень быстро. Бывает достаточно лишь вероятности того, что нужный человек может исчезнуть из жизни или что можно лишиться его уважения, и маятник чувств колеблется от любви к ненависти, от почитания к разочарованию. Подобные настроения вредят не только конкретным отношениям, они влияют на отношения в семье, в социуме, на самооценку.

При пограничном расстройстве есть склонность к восприятию мира как опасного места, полного злорадных людей. В то же время присутствует безграничная преданность в романтических отношениях, основанная на страхе. Этому способствуют неудовлетворенность партнером, конфликты в семье и физическое насилие, хронический стресс, нежелательные беременности. Защищаясь от интенсивных эмоций, вызванных болезненными жизненными событиями, сознание переключает внимание с этих событий или воспоминаний о них. Блокировка негативных эмоций временно облегчает импульсивные ощущения, но одновременно и притупляет обычные эмоции, отчего человек с пограничным расстройством теряет способность концентрироваться и реагировать естественным образом в повседневном режиме, что существенно усложняет его положение в социуме.